Жил-был на свете мальчик Вася. У него было очень много игрушек. Они были всюду: и под столом, и за шкафом. И даже под кроватью.
Но однажды утром Вася проснулся, и ему захотелось ещё лошадь-качалку
— Хочу лошадь-качалку, — сказал Вася.
— Хочу лошадь-качалку! — закричал Вася.
— Хочу лошадь-качалку!! — затопал ногами Вася.
— Ну, сыночек, — сказала мама, — подожди немного, сейчас нет денег.
— Ну да, нет денег! — с обидой закричал Вася. — На сахар есть. На котлеты есть. И на картошку, и на морковку… А на самое главное у тебя нет. Просто ты жадничаешь! Да!
В ту же минуту со стуком отворилось окно и с улицы ворвался холодный ветер. В лицо Васе ударил колючий снег.
Мама поскорее захлопнула окно. Но всё равно в комнате стало холодно, как на улице.
— Сейчас же попроси прощения за свои грубые слова, — сказала мама.
— Не буду просить прощения! — закричал Вася. Схватил пальто, шапку и убежал из дому.
Глава вторая
Вася сидел во дворе на лавочке.
С неба падал густой снег.
Вася не знал, что в его город пришли Великие Холода. А Великие Холода приходят всякий раз, когда кто-нибудь ссорится с мамой. Снег всё шёл и шёл. Откуда только его набралось так много на небе?
«Это очень стыдно — прощения просить, — думал Вася. — Ни за что не буду. Лучше домой не вернусь…»
Вася сидел, опустив голову. И вдруг он увидел, что по двору кругами бегает какой-то странный старичок. На старичке были тёплые боты, совсем не похожие на тёплые боты. Пальто, совсем не похожее на пальто. И меховая шапка, нисколечко не похожая на меховую шапку.
— И чего это он так бегает? — удивился Вася.
Скоро он понял, в чём дело.
По двору кругами как угорелый носился чёрный кот, и старичок старался его поймать. Было видно, что старичок уже сильно устал. Васе стало его очень жалко. А тут ещё этот чёрный кот, пробегая мимо Васи, остановился, посмотрел на него и высунул яркий розовый язык.
— Дразнится! — ахнул Вася.
Он спрыгнул со скамейки, изловчился и схватил кота за задние лапы. Кот был скользкий и мокрый. Но Вася крепко его держал.
Тут подбежал старичок. Он выхватил чёрного кота из Васиных рук и поспешно сунул его к себе за пазуху. Потом немного отдышался и очень вежливо сказал:
— Большое спасибо, мальчик, что ты поймал этого кота. Я не простой старичок. Я — Волшебник. И этот кот тоже волшебник. Ах, как это было легкомысленно с моей стороны обучить этого кота волшебству! Он теперь совсем перестал меня слушаться. Ничего не хочет делать, только хочет всё превращать в мышей. Он превратил в мышь мой письменный стол — и съел его. Он превратил в мышь мою кровать — и съел её. А сегодня утром он превратил в мышь дверь моей квартиры, поймал её, проглотил и убежал на улицу. Я решил пойти к самому старшему Волшебнику и посоветоваться, что мне делать.
Тут кот стал копошиться за пазухой у Волшебника и пищать:
— Всё равно буду всё-всё превращать в мышей!
— Ну, я должен торопиться, — озабоченно сказал Волшебник.
Он наклонился к Васе и шепнул ему на ухо: — Пока этому коту не пришло в голову превратить в мышь и меня. По правде сказать, мне было бы это очень неприятно.
Волшебник кивнул Васе и пошёл к воротам, но вдруг вернулся.
— Вася, — сказал Волшебник. — Я всё-таки очень советую тебе пойти домой, и помириться с мамой.
— Это прощения просить? — возмутился Вася. — Ну уж нет. Ни за что! Это стыдно — прощения просить!
— Но ведь человек не может жить без мамы, — снова сказал Волшебник.
— Подумаешь! — проворчал Вася. — А я себе, может, другую маму найду. Ещё получше.
Волшебник задумчиво посмотрел на Васю.
— Ну что ж, попробуй, — тихо сказал он. — Я помогу тебе в этом, насколько смогу. Посмотрим, что из этого получится.
Снег пошёл густо-густо, и Волшебника не стало больше видно.
По правде говоря, Васе совсем не хотелось другую маму. Ведь его мама была не вообще какая-то мама. Это была ЕГО мама. Ну, просто это была МАМА.
Но просить прощения! Ну уж нет!
Вася ещё немного посидел на лавочке. Руки и ноги у него окоченели. Но хуже всего было, конечно, носу. Ведь люди не придумали для носа ни ботинок, ни перчаток.
Нос от холода стал твёрдым, как кочерыжка.
Вася сполз с лавочки и пошёл со двора. Когда он уже подходил к воротам, громко заговорило радио, большой чёрный рупор на столбе:
«Слушайте! Слушайте! Слушайте! Передаём экстренное сообщение!..»
Но ветер завыл, закружился и стал забивать снегом чёрный рупор. Голос из рупора зазвучал слабо и глухо:
«…Слушайте!.. Экстренное сообщение!.. Человек поссорился с мамой! Человек поссорился с мамой! Эта беда случилась в нашем городе. И теперь в наш город пришли Великие Холода! Граждане, берегите носы, уши и пальцы! Плотнее закрывайте двери и форточки. Внимание! Внимание!.. В наш город пришли Великие Холода!..»
Но Вася этого уже не слышал.
Только старый воробей, сидевший на столбе, с трудом разобрал несколько слов. Он разнервничался, разворчался и полетел к своей воробьихе, сказать ей, чтобы она ни в коем случае не улетала с тёплой трубы. Ведь она не маленькая и должна понимать: с Великими Холодами шутки плохи.
Глава третья
Вася шёл по улице и удивлялся: почему так холодно? Ведь ещё вчера он гулял без шапки.
На углу он увидел отличную собаку. Это была длинная-предлинная такса. Она была похожа на колбасу на четырёх лапах. Вася даже подумал, что для такой длинной собаки мало четырёх лап. Ей бы ещё парочку посреди живота.
Таксу вела на ремешке тётя в серой шубке. И вдруг эта тётя, проходя мимо Васи, шепнула:
— Хочешь, я буду твоей мамой?
Вася посмотрел на тётю и увидел, что эта тётя очень неплохая.
А главное, у неё такая хорошая длинная собака.
Тётя и собака стояли и ждали, что скажет Вася.
«Ну, уж если брать новую маму, то с собакой», — подумал он и тихо сказал:
— Ладно.
Вася сказал это совсем тихо. Он почти что даже и не сказал этого. Но тут загудел ветер-ветрище. В лицо Васе ударил холодный снег.
Тётя запахнула поплотней свою серую шубку, схватила Васю за руку и резво побежала по улице. При этом она приговаривала:
— Давно хотела такого сыночка! Кудрявенького, носастенького!
Тётя, длинная собака и Вася вошли в подъезд дома. Но вместе с ними в подъезд залетел ветер-ветрище. На лестнице сразу стало холодно.
Тётя, длинная собака и Вася поскорей побежали на второй этаж и вошли в квартиру.
— Ай-яй-яй!.. — закричала тётя в серой шубке и замахала серыми рукавами. — Какая же я! Забыла форточку закрыть! Что же я наделала!..
И правда, комната была совсем не похожа на комнату. На диване — сугроб. Около шкафа — сугроб. На столе — гора снега. В воздухе мелькали и кружились снежинки.
Длинная собака побежала по комнате, утопая лапами в снегу.
— Ничего, ничего, сыночек, — сказала тётя в серой шубке. — Мы сейчас всё уберём.
Она принесла тазы и вёдра, и они стали выносить снег из комнаты. Но снега было так много, что его почти что не убавилось. А тазы и вёдра стали совсем ледяные. У Васи даже заломило руки от холода.
«Вдвоём мы этот снег за всю жизнь не вынесем, — с тоской подумал он. — Вот было бы таких мам побольше. Ну хотя бы четыре или пять».
Едва только он успел это подумать, как в комнату вошли ещё четыре точно такие же тёти в серых шубках. Совсем одинаковые. Одна к одной. Вася от изумления уронил таз.
«Это мне одному столько мам? — подумал он. — А может быть, это хорошо, когда у человека столько мам?.. Может, привыкну?»
Все тёти в серых шубках начали быстро выносить снег. Одна выгребала снег из-под дивана. Другая ловко сбивала сосульки с люстры. Сугробы стали быстро уменьшаться. Длинная собака свободно забегала по полу.
— Ну вот и всё, сыночек! — хором сказали тёти в серых шубках, и все они улыбнулись Васе.
— Сыночек, иди, я тебя поцелую! — ласково позвала тётя, которая была поближе.
— Сыночек, иди, я тебе вытру нос! — сказала вторая тётя в серой шубке.
— Сыночек, ты забыл выпить рыбий жир! — сказала третья.
— Сыночек, поиграй пока с собакой, — сказала четвёртая.
— Сыночек, сними галоши! — сказала пятая.
Все они крепко схватили Васю и стали тянуть его в разные стороны. Васино пальтишко затрещало. Длинная собака тоскливо залаяла.
Вася вырвался из их рук и бросился в переднюю. Тёти в серых шубках, толкая друг друга, бросились за ним.
Они нагнали его в передней, окружили и заговорили ещё быстрее и все вместе. И получилось вот что:
— Выпей собаку!
— Поиграй с галошами!
— Сними нос!
— Поцелуй рыбий жир!
Вася зажал уши руками, выскочил на лестницу и захлопнул дверь.
— Нет уж, — в ужасе забормотал он, — столько мам человеку не нужно. Ведь маму любить надо. А как их любить всех сразу? Запутаешься. Нет, не хочу я…
И тут всё разом стихло. Только один женский голос за дверью пел песенку.
Глава четвертая
По улице гулял ветер. Улица была длинной, и ветер тоже был длинный.
Ветер стал раздевать Васю: стаскивать с него шапку, отнимать шарф, заворачивать полы пальто.
Вася скорее свернул в переулок.
«Может быть, там не так холодно!» — подумал он.
Но не тут-то было! Стоило только Васе свернуть в переулок, как там сразу же загудел ветер-ветрище и белым вихрем закружился снег. Все прохожие тут же подняли воротники и спрятали носы в шарфы. От этого их носы сделались клетчатые и полосатые. А ребятишки от холода стали попискивать и перескакивать с ноги на ногу.
Вася совсем согнулся. Даже закрыл лицо рукавом. Так он шёл-шёл и налетел прямо на продавщицу мороженого и на её чудесный голубой ящик на колесиках.
— Мороженое! Мороженое! Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!.. — кричала продавщица красивым голосом.
Вася посмотрел на неё и сразу понял, что это очень хорошая продавщица мороженого. Добрая и весёлая.
Он подумал:
«А здорово, когда мама ходит по квартире и всё время говорит: «Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!»
Вася подошёл к продавщице поближе. Но ветер-ветрище был уже тут как тут. Он теперь ни на шаг не отставал от Васи.
Ветер-ветрище стал кружить вокруг Васи и продавщицы мороженого и посыпать их колючим снегом.
— Батюшки! — закричала продавщица, топая ногами и дуя на пальцы. — Кто же это в такой холод будет моё мороженое кушать?
— Вы… не хотите… стать моей… — прошептал Вася.
— Твоей мамой? Да? — радостно сказала продавщица мороженого, будто только этого и ждала. Она даже дуть на пальцы перестала. Сразу было видно, что обрадовалась. — Хочу, хочу мамой! Хоть сейчас!
Продавщица присела на корточки около Васи и глубоко заглянула ему в глаза.
— Только, может, ты меня из-за мороженого в мамы хочешь? — спросила она. — Обидно мне это.
Васе стало очень стыдно. Он попятился от неё и побежал прочь мимо засыпанного снегом забора.
— Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках! — услышал он за спиной.
Но Васе показалось, что голос у продавщицы стал какой-то печальный. Это была умная продавщица мороженого, и она, конечно, сразу всё поняла.
— Нет, так нельзя маму выбирать, — решил Вася. — И из-за конфет нельзя. И из-за билетов в кино… Но домой я всё равно не пойду. Не буду просить прощения.
Тут с неба повалил такой густой снег, что ничего не стало видно. Васино пальто стало белым. И весь Вася стал белым. На ресницах и на бровях налип снег.
Вася долго шёл по длинным улицам и переулкам, сам не зная куда.
«Зайду в какой-нибудь дом, погреюсь, — подумал Вася. — Хоть на лестнице постою».
Но домов не было видно и ничего не было видно. Только крупные белые снежинки крутились перед глазами, и от них кружилась голова. А мороз не давал стоять на месте. Чтобы хоть немного согреться, Вася побежал бегом.
Так он бежал-бежал и вдруг налетел на большое дерево. Вася оглянулся. Кругом стояли белые деревья.
Глава пятая
— Заблудился! — прошептал Вася. — В лес попал!
В лесу было ещё холоднее, чем в городе.
Ветер-ветрище намёл огромные сугробы. Вася был такой маленький, а сугробы такие большие.
Он пошёл куда-то между сугробами.
«Хорошо, если я из леса иду, — подумал Вася. — А если в лес? Тут и спросить не у кого. Одни лисы тут да медведи. Надо назад идти. Может, я по своим следам из леса выберусь?»
Вася остановился и стал оглядываться. Но его следов уже не было. Ветер-ветрище их снегом занёс.
Стоять на месте было холодно. А идти вперёд — ещё хуже заблудишься.
Васе стало страшно. А от страха ещё холодней, ещё зябче.
Вдруг из-за сугроба вышла большая рыжая Лиса.
Вася сразу увидел, что это не обычная лиса, не такая, как в зоопарке.
Лиса посмотрела на Васю, а Вася посмотрел на Лису. Глаза у Лисы блеснули.
— Мне бы сыночка хорошего, — вдруг сказала она. — Я Лиса-красавица, а сыночка у меня нет.
— Разговаривает! — удивился Вася.
Он бы, наверно, ещё больше удивился, если бы ему не было так холодно. Вася уже так замёрз, так замёрз, что в нём всё удивление замёрзло.
А рыжая Лиса стала вокруг него ходить и вертеть своим красивым хвостом. То вокруг лапы хвост обернёт — манжет получается. То на шею положит — меховой воротник пушистый.
— Если бы у меня был сыночек, я бы кашку сварила… — сказала Лиса, глядя в сторону.
«Может, пойти к ней ненадолго? — трясясь от холода, подумал Вася. — Согреюсь и каши поем».
А Лиса как будто догадалась, о чём Вася думает.
— Вот и хорошо, мой лисёночек. Сейчас мы с тобой дров наберём. Протяни руки, а я буду дрова накладывать. Полешки, дровишки, палочки, щепочки, сучочки, веточки!.. — запела Лиса.
Лиса такую охапку дров навалила, что Васе пришлось верхнюю щепку подбородком поддерживать.
— Теперь пойдём, мой сыночек, — сказала Лиса. — Полдороги ты дрова понесёшь, полдороги — я. Вон у той берёзки как раз полдороги будет.
Дошли они до берёзы.
— Ох, сыночек, — вздохнула Лиса, — ошиблась я. Полдороги-то не здесь, а у того старого дуба будет. Неси дальше.
Донёс Вася дрова до старого дуба, а Лиса говорит:
— Нет, сыночек, полдороги вон у той сосны будет. Неси дальше.
Еле добрёл Вася до сосны. Дрова тяжёлые, книзу тянут. Вот-вот руки оторвутся.
— А вот уже и мой дом, — засмеялась Лиса. И правда, стоит под сосной рыжий Лисицын дом. Рыжая дверь у него. Рыжая крыша. Окна и труба тоже рыжие.
— Зачем ты меня обманула? — сказал Вася дрожащим голосом. — Я бы и так тебе дрова до дома донёс.
Смутилась Лиса, лапой морду потёрла.
— Прости меня, сыночек. Не буду больше тебя обманывать. Пойдём, будем кашу варить.
Вася втащил дрова в избу, сбросил у печки.
Изба у Лисы старая. Ветрище во все щели лезет, снег тащит.
Стала Лиса в рыжей кастрюле кашу варить. Закипела каша. Запрыгали по ней вкусные пузырьки. Теплом от неё потянуло.
Зачерпнула Лиса полную ложку каши, подула на неё и в рот сунула.
— Нет, не сварилась ещё, — облизнулась Лиса.
Помешала кашу — снова попробовала. Пробует Лиса кашу, пробует. Зачерпнёт полную ложку, съест, облизнётся и всё говорит:
— Не готова… Не сварилась…
Заглянул Вася в кастрюлю, а в ней уже дно видно. Всю кашу Лиса съела.
Закрыла она морду хвостом. Застыдилась.
— Ох, сыночек, опять я тебя обманула. Ну ничего я с собой поделать не могу! Сколько ни стараюсь, не могу без обмана жить. Такой уж у меня характер.
Вася чуть не заплакал от обиды:
— А ещё в мамы хочешь! Ты думаешь, мамой легко быть? Да разве мама обманывает? Не выйдет из тебя мамы! Вот!
— Да… — печально сказала Лиса. — Видно, не получится из меня мама.
Вася скатился с крыльца и побежал прочь от Лисицына дома прямо по снегу.
«Дурак я, — подумал Вася. — Я ведь тогда сразу понял, что никакую другую маму себе не найду. Я ведь ни к какой другой не привыкну. Но прощения просить всё равно не буду. Без мамы жить буду».
А ветер-ветрище стал Васю пугать. Не поймёшь, что говорит, а страшно.
— У-у-у… — говорит ветер. — Пш-ш-ш…
Вася весь согнулся. Воротничишко поднял. Руки в рукава сунул. Вдруг затрещали ветки, и из кустов вылезла гора меха и шерсти. У горы было два маленьких глаза и четыре большие лапы. Вася сразу догадался, что это Медведица.
— Маму ищешь, что ли? — спросила Медведица густым голосом.
— Нет, нет, — сказал Вася. Зубы у него так и стучали от холода. — Есть у меня мама, есть…
— А то иди ко мне в сыночки. У меня квартира большая, хорошая. Куда мне, одинокой, такая?
— А не в сыночки можно? — прошептал Вася. — Ну, просто так, в гости.
— Ну идём, — согласилась Медведица. — Покормлю тебя да спать уложу.
Поплёлся Вася за Медведицей.
— Ты ноги в мои следы ставь, идти легче будет, — посоветовала Медведица.
А следы у Медведицы глубокие, как ямы. Сунул Вася туда ногу — провалилась нога.
— Вот мы и дома, — сказала наконец Медведица.
Смотрит Вася. Да разве это дом? Большой сугроб, а внизу чёрная дыра и ход вглубь под землю. Полез Вася за Медведицей.
— Это у меня коридор, — говорит она. — А тут ещё комната. Заходи, не стесняйся.
Вася запахнул пальтишко, скорчился в углу. Медведица отрезала большой кусок хлеба и полила его золотым мёдом.
Потёк мёд по хлебу. Вася с одного бока откусит, а мёд с другого бока течёт. Вася поскорей его слизнёт, а мёд с корки капает.
А Медведица привалилась меховой спиной к стене и начала зевать.
— А-а-аф!.. — зевала Медведица. — Какая в этом году зима ранняя!..
Она так широко разевала пасть, что Васе даже страшно стало. Ох какая пасть и зубов сколько!
Заметила Медведица, что Вася боится, стала морду лапой закрывать. Хорошая, видно, Медведица.
Вася съел хлеб с мёдом. Руки у него стали липкие, глаза стали слипаться. Не то он их мёдом измазал, не то просто спать захотелось.
Смотрел, смотрел Вася на Медведицу и тоже зевать начал.
— Хр-р-р!.. — захрапела вдруг Медведица, повалилась на бок и уснула. И стала опять вся как гора меха. Где что — не разберёшь.
— Медведица, Медведица, проснись! — в тоске закричал Вася. — Что я один буду делать?
— А? Что? — сонно спросила Медведица. — Спи, спи, мальчик. Мы теперь долго спать будем. До весны, — и опять захрапела.— Это как — до весны? — закричал Вася. — Я не хочу так долго спать!
Он стал тянуть Медведицу за мохнатый бок. Но Медведица не пошевелилась.
— Видишь? — с упрёком прошептал Вася. — А моя мама всегда вперёд меня уложит, а потом сама ложится. И не будет она всю зиму спать.
Васе стало страшно сидеть одному около спящей Медведицы.
«Что же мне тут до весны сидеть? Не хочу!» — подумал Вася и вылез из медвежьей квартиры.
Глава шестая
А в лесу уже ночь наступила. Сугробы такие высокие — черно от них в лесу.
Вася по пояс провалился в снег, еле выкарабкался. Глядит, а галош нету. Где они? Снял их сугроб с Васиных ног и спрятал. Стал Вася в сугробе руками шарить — галоши искать. А сугроб варежки с рук стянул и спрятал.
Совсем уже замерзает Вася. Пополз он по снегу. Добрался до высокой ели.
— Ёлка, Ёлка! — зашептал Вася. — Видишь, я один в лесу, без мамы. Укрой меня ветками.
Заскрипела старая Ель, подняла ветки. Заполз под них Вася, прижался спиной к стволу. В комок сжался, затих. Опустила Ель зелёные лапы, прикрыла ими Васю.
— Какая ты колючая, — прошептал Вася. — А у моей мамы ни одной колючечки.
Но Великие Холода не оставили Васю в покое. Под Ель полезли. По земле стелются. Пробираются между самыми малыми колючечками.
Загудела Ель своими ветками. Как будто не ветки у неё, а трубы.
«Зовёт кого-то!» — подумал Вася.
Опять затрубила Ель.
Тут раздвинулись ветки, и кто-то тепло-тепло подышал на Васю. Вася посмотрел и увидел большую лошадиную морду и печальный лошадиный глаз.
— Холодно, холодно, — зашептал Вася. — Ещё подыши на меня.
— Совсем замёрз, — с беспокойством сказала Лошадь. — А ну, вылезай, мальчик! Садись на меня скорей. Пропадёшь здесь.
С трудом взобрался Вася на Лошадь — руки от холода не гнутся. Пошла Лошадь между деревьями. А Вася руки и лицо в гриву ей спрятал и глаза закрыл.
Пришла Лошадь к своему Лошадиному дому. Поднялась на крыльцо и зашла в комнату.
Дом у Лошади был большой и хороший, но совсем пустой. Мебели в нём никакой не было, только в углу лежала большая куча сена. Вася посмотрел на Лошадь и увидел, что это очень старая и грустная Лошадь. У неё были грустные глаза, а на лбу грустное белое пятно.
— Есть хочешь? — печально спросила Лошадь.
— Мне холодно, — сказал Вася.
Лошадь положила Васю на сено и укрыла старой попоной. Она подоткнула сено со всех сторон, но Вася всё равно не согрелся.
— А разве лошади живут в лесу? — спросил Вася.
Лошадь печально покачала головой.
— Я жила в колхозе, — сказала она. — Но потом колхоз купил трактор, и я увидела, что я им больше не нужна. Тогда я пошла в город. Я нанялась на работу в пекарню. Я стала развозить по булочным хлеб и вкусные булки. Но директор пекарни купил грузовик, и я увидела, что я им тоже не нужна. Тогда я ушла в лес и построила этот дом. Но я, наверно, скоро умру. Зачем жить, если ты никому не нужен?
«А я кому нужен?.. — подумал Вася. — Я маме нужен».
Лошадь отвернулась. Наверно, она не хотела, чтобы Вася видел, какие у неё грустные глаза.
— Меня никто не ждёт… Никто обо мне не думает… Никто не беспокоится… — тихо и печально бормотала Лошадь.
«А обо мне беспокоится мама, — подумал Вася. — Ну конечно, мама беспокоится. Она же не знает, где я. Она, наверно, просто с ума сходит. Она. Мама. Моя мама».
— Лошадь, хорошая Лошадь, — сказал Вася и заплакал. — Пожалуйста, скорее отвези меня домой. К маме. Потому что моя мама беспокоится!
Лошадь посмотрела в окно и покачала головой.
— Посмотри, как метёт снег. Послушай, как воет ветер. Никогда не было такой ужасной ночи в нашем лесу. Ты замёрзнешь. Я не довезу тебя живым до дома. Давай лучше подождём до утра.
— Нет, сегодня! Нет, прямо сейчас! — плакал Вася. — Моя мама беспокоится! — Ну, не плачь, — сказала Лошадь. — Если так, я постараюсь отвезти тебя к маме.
Вася вскарабкался на Лошадь, и Лошадь осторожно сошла с крыльца.
Вьюга так и бросилась им навстречу. Завыла, окружила их ледяным кольцом. То справа, то слева, то впереди столбом завивает снег, швыряет в лицо, в глаза. Не хочет выпустить их из леса.
Лошадь шла очень медленно. Она еле брела, и всё качалась из стороны в сторону, и спотыкалась.
— Что с тобой? Ты заболела? Ты не умрёшь? — испугался Вася.
— Нет, мне просто очень-очень грустно, — ответила Лошадь. — Я всё время думаю, что я никому не нужна.
— Нет, нет, Лошадь! Это неправда! — закричал Вася. — Ты очень нужна! Ты очень нужна мне. Без тебя я бы погиб в этом лесу. Я не могу взять тебя в мамы потому, что у меня уже есть моя любимая мама. Но ты всегда будешь моим самым большим другом.
Лошадь подняла голову и побежала быстрее. Видно, у неё стало немного веселее на душе.
Лошадь добежала до города.
А в городе во всех домах окна были тёмные. Потому что все ребята и их мамы уже спали.
На одной из улиц Вася увидел Волшебника, который устало шагал, держа в руках чёрного кота.
Волшебник увидел их и очень обрадовался.
— Стойте! Стойте! — закричал он. — Все трамваи уже спят в своих трамвайных парках. Все троллейбусы тоже спят в своих троллейбусных парках. Пожалуйста, подвезите меня, ведь нам по дороге.
— Пожалуйста, — сказала Лошадь. Волшебник сел на Лошадь позади Васи и обхватил Васю рукой.
— Домой, к маме? — спросил Волшебник.
— Ага, — сказал Вася.
Только тут Вася заметил, что стало гораздо теплее, перестал дуть ветер-ветрище. Снег всюду таял. В темноте журчали невидимые ручьи.
— Ну, а вам помог старший Волшебник? — спросил Вася.
— Да, — ответил Волшебник. — Всё оказалось очень просто. Удивительно, как я сам до этого не додумался. Мы вместе со старшим Волшебником превратили в мышей сразу все вещи, которые были у него в квартире. И все эти мыши набросились на моего кота. Мышь-чайник начала брызгать на него кипятком. Мышь-пылесос начала чистить ему шерсть. Мышь-утюг гладить ему хвост. Мышь-солонка начала его солить. А мышонок — зубная щётка начала чистить ему зубы. В конце концов они так его замучили, что он дал честное кошачье слово больше никого не превращать в мышей. Только если его очень попросят.
— А может быть, вы и меня в кого-нибудь превратите? — печально сказала Лошадь.
— В мышь? — быстро спросил кот, свешиваясь с руки Волшебника. — Я знаю, что бывают лошади мышиного цвета.
— Не хочу, — уныло сказала Лошадь. Дальше все уже ехали молча, никто больше не разговаривал. Вася прислонился к груди Волшебника.
Вдруг Вася увидел, что в одном доме светится окно. Это был, конечно, Васин дом. И это окно светилось, конечно, в Васиной комнате.
Вася соскочил с Лошади, обнял её за шею и шепнул ей на ухо:
— Никуда не уходи, слышишь? Я сейчас. И он бегом бросился домой.
Дверь открыла ему мама. Она была очень бледная, а глаза у неё были заплаканные.
— Что же ты так долго гуляешь? — спросила она. — Это ужасно, ну разве можно…
Вася бросился к ней.
— Мамочка! — закричал он. — Прости меня!
И тут он увидел, как это легко — просить прощения. Как это просто, и хорошо, и даже вкусно просить прощения.
Мама поцеловала Васю, и Васе сразу стало тепло-растепло, потому что в эту самую минуту Великие Холода ушли из города.
— Мамочка, — сказал Вася, — там у нас во дворе такая хорошая Лошадь. Она мой друг. Можно, я приведу её домой?
— Можно, — сказала мама.
— Она у нас будет жить. Ладно?
— Ладно, — сказала мама. — Только не знаю, будет ли ей у нас хорошо. Конечно, сена и овса мы где-нибудь достанем. Но понравится ли ей ездить на лифте? А пешком подниматься на пятый этаж ей будет нелегко.
Вася побежал во двор и увидел у дверей деревянную лошадь-качалку с белым пятном на лбу.
Лошадь-качалка покачивалась и улыбалась.
— Тебя превратил Волшебник? — спросил Вася.
Деревянная лошадь кивнула головой.
Вася подхватил её рукой под живот и побежал с ней домой. Дома он обнял маму, поцеловал её и потёрся о маму носом.
А потом Вася лёг спать.
Мама потушила свет.
А рядом в темноте тихо покачивалась деревянная лошадь-качалка и улыбалась.
